Пацифисты часто приводят как пример успешности тактики гражданского ненасильственного неповиновения деятельность Махатмы Ганди. За потоком восхвалений сложно понять действительную роль Ганди в борьбе за "независимость" Индии, и, что более важно, понять классовую суть этой борьбы.

Примерно в 1919 году индийские капиталисты решили, что они могут обходится без английских правителей. Понятно, что последние так не считали и по-хорошему договориться не получилось. В то же время индийские рабочие и крестьяне тоже не были довольны заморскими хозяевами. Генерал Дайер приказал расстрелять мирную демонстрацию протеста в городе Пунджаб, итогом которой стали 300 трупов и тысячи раненных.

Индийская буржуазия поняла, что для достижения независимости важны массовые акции, но их волновал призрак Русской Революции, во время которой демократические требования эволюционировали до социал-революционных. Ганди, уже известный организацией нескольких антирасистких кампаний гражданского неповиновения в Южной Африке был для индийских буржуев даром божьим.

параходов" его поддержали. За 25 лет "борьбы" ему были выданы миллионы рупий, а спонсорами были крупнейшие текстильные магнаты Западной Индии. Богатые крестьяне и торговцы так же активно участвовали в деятельности его Партии Конгресса. В отличие от других зажравшихся политиканов в смокингах и циллиндрах, Ганди вел скромный образ жизни, чем привлекал бедноту. Ему-таки удалось добиться социально единства на почве национализма.

Ганди посвятил пропаганде ненасилия значительную часть своей жизни. Но это не помешало ему поддерживать английскую элиту в Англо-Бурскую войну 1899 года и в начале Первой Мировой Войны. А в 1913 году, организуя массовую кампанию протеста в Южной Африке, он отказался поддрежать забастовку белых рабочих-железнодорожников, мотивируя это опасностью для правительства.

Каждая кампания массового гражданского неповиновения, организованная Ганди (1920-1922, 1930-1933, 1942) проходила в кризисные для британского капитализма моменты. Каждый из них разрушал часть связей с метрополией. Это, конечно, была разумная тактика. Он всячески препятствовал объединению рабочего движения и борьбы против английского империализма, так как был сторонником классового единства (по этой причине в 1928 году он задержал начало очередной массовой кампании несмотря на благоприятнейшую предпосылку - Британская Парламентская Комиссия объехала тогда всю Индию абсолютно беспрепятственно).

Он никогда не затрагивал вопрос "законности". Он учил своих адептов подчиняться закону. По его мнению, британские власти имели "законное право" на аресты. А его сторонники за решеткой должны были ничего не предпринимать и тихо ждать освобождения.

То, что Ганди использовал индуизм для оправдания своей тактики гражданского неповиновения было убийственно. Не только потому, что это делало представителей других религий, в основном довольно многочисленных мусульман изгоями, но и потому, что не ставило под сомнения кастовую систему. На словах-то он был против угнетения каст друг другом, но он никогда не заикался о разрушении кастовой системы. Так что многие "неприкасаемые" тоже были изгоями. Волнения, грянувшие после обретения Индией независимости во многом на совести Ганди, из-за его нежелания допускать мусульман в Партию Конгресса.

Ганди также утверждал, что очень уважает идеи либертарных мыслителей, особенно Кропоткина. Но их идеи имели очень мало общего. Если Кроптокин призывал к разрушению деления общества на классы, то Ганди никогда не посягал на классовую или кастовую системы, никогда не пытался защищать интересы трудящихся, в Индии или других странах. Также его пуританство, культ мученичества, отвержение сексуальности имеют мало общего с радикальным анархизмом.